Пятнично-ханукальное

[chipka_ne]

Неделя пробежала, ахнуть не успела.

Праздник-праздником, а кому-то работу работать надобно. 

Но Хануку и внуков никто не отменял. Как-то умудрились всё успеть.

Но вчера внуков проводили, поработали ударно по зуму до позднего вечера, а сегодня разбирались с нашим новым питомцем Бобиком-пылесосом, потому что старый... того... упокоился с миром, потом едем на шабат к младшим детям и писать некогда.

С внуками предавались ностальгическим воспоминаниям. Рассказывала им преданья старины глубокой — о том, что Ханука была первым праздником, который мы официально праздновали в ташкентском ульпане и первой выученной ханукальной песенкой у нас было: «Сэвививон — сов-сов-сов...» — то, что здесь детишки в ясельках учат.

Заодно рассказала о прежней своей работе с аутистами и фотографии показала (детям можно, это не публичное пространство). И вспомнила заодно про ханукальный спектакль, который мы ставили в воспитанниками к Пуриму — не очень вовремя, но удачно. Фотографии со спектакля им ужасно понравились, но здесь я их не покажу — нельзя.

И, чтоб времяч сэкономить — вот вам отрывок из давнего моего поста. С моим переводом бессмертного предания о капризной Хане-Зельде, кротком Рабби Кальмане и оладушках. И очаровательным клипом заодно.

«Про любимчика своего, Йоши, я уже писала здесь, как и про то, что Йоши не был в чистом виде аутистом. Он, например, прекрасно говорил и вообще был натурой артистической. Как-то устраивали мы утренник со спектаклем — инсценировкой чудесной песенки про раби Кальмана, жену его, Хану-Зельду и ханукальные оладушки. Ну вот эту: 

Ой, Хана-Зельда, жёнушка моя,
Ханука пришла — и очень счастлив я.
Жаждет душа, коль уж праздник к нам пришёл,
Сладких, горячих оладушков на стол!

Но тут Хана-Зельда начинает морочить голову:

Ох, раби Кальман, супруг мой дорогой,
В кладовке-то у нас муки нет никакой!
Рада бы я, да попробуй испеки
Сладкие оладьи, коль в доме нет муки!

Бедный муж вздыхает, натягивает шапку, подпоясывается, обувается — и на базар, за мукой. 

Ой, Хана-Зельда, жёнушка, мой свет,
Хочется оладьев — просто мочи нет!
Вот тебе с базара белейшая мука,
Ибо без оладьев, что за Ханука??!!

Дальше догадались?

Поэтапно: 

нет масла (вперёд — за маслом!), 

нет сахара (бегом — за сахаром!)

и напоследок:

Ох, раби Кальман, уж как ты нынче мил!
Всё-то в доме есть, вот только нету сил.
Как же без сил мне оладушков напечь?
Мне бы вот сейчас да на перинку лечь... 

Рабби Кальман вздыхает в четвёртый раз, подпоясывается передником, вооружается чашками-ложками-поварёшками и принимается за дело.

А кончается песенка так: 

Ой, Хана-Зельда, глазоньки открой —
Оладушков отведай с утренней зарёй.
Ведь жаждет душа, коль уж праздник к нам пришёл,
Сладких, горячих оладушков на стол! 

Правильный феминистский финал, нет?

Песенка, как вы видите, ханукальная, но утренник был пуримский. А на Пурим, если кто не в курсе, у нас положено дурачиться и переодеваться и напиваться — всё с ног на голову. Поэтому роль раби Кальмана исполняла моя коллега Хава, а Хану-Зельду совершенно блестяще играл Йошинька. Беда была только с заучиванием текста наизусть, но суть роли наш актёр схватил блестяще и забывая текст, терялся ненадолго.

Забудет, например, первый куплет на репетиции, мы ему шипим:

— Йоши, ну! Вспомни, чего не хватает?

Йоши очень натурально хлопал дверцами тумбочки, деловито шарил по карманам для верности и говорил озабоченно: 

— Ой, шииит! Муки-то — кус-эммэк! (это по-арабски и ооочень неприлично) — нету вовсе! Какие на фиг оладушки! 

Репетиции длились дольше положенного, потому что после каждой такой реплики мы с музтерапевтом Линой и Хавой-Кальманом валились на пол от хохота. А бывало подтягивался на шум падающих тел ещё кто-то из сотрудников и просил подать реплику на бис — Йоши охотно импровизировал снова — и тут уж веселью не было конца. 

Особенно здорово ему удавалась последняя часть: «Нету сил...» Однажды он так убедительно «заснул» на сдвинутых стульях, что подниматься отказывался, пока ему — Хане-Зельде — не принесут оладушков. Еле-еле согласился на пачку вафель. 

Спектакль прошёл блестяще. И фотографии я сделала классные, хоть и мутноватые. Хава нарядилась в чёрный сюртук, кудри свои убрала под шляпу, оставив только две пряди якобы пейсов. Для Йоши мы принесли длинную юбку, парик и розовый тюрбан. Проблему с текстом тоже решили общими усилиями — начинали хором петь каждый куплет Ханы-Зельды, а Йоши подхватывал, не забывая после паузы вставить парочку импровизированных реплик (особенно хорошо ему удавались «шит!» и «фак»!). Солидные, при галстуках и запонках, американские спонсоры, пришедшие на спектакль, рыдали от смеха и на полном серьёзе просили у не умевшего ни читать, ни писать Йошиньки автограф — а он, окончательно вошедший в роль звезды, лихо ставил разнообразные закорючки на визитках с золотым тиснением. 

Эх, жаль, что не могу я даже друзьям показать эти милые лица. 

Зато я нашла в Ютьюбе чудную детскую инсценировку этой песенки. Поскольку либретто я там выше написала, то, думаю, понравится не только ивритоязычным. Тем более, времечко нынче подходящее — между Ханукой и Пуримом. Такшта, как говорят наши американские друзья: — Инджойте!»

Ханука самеах и Шабат шалом!