Скучным делом вчера занималась — проверяла, что у меня из текстов есть в ворде, а чего нет.
Народ в какой-то Дрим перебегает, надо бы и мне разобраться. В телеграмме, говорят, тоже можно расположиться, но чего-то неохота.
Большую часть дорогих мне текстов я сохранила, а дыбры, типа, туда хожу, сюда хожу, что вижу, то и пою — не так уж и жалко. Тем более, что картинки и клипы у меня все есть.
Дошли, наконец, руки до гигиенических процедур к посту про безобиднейший случай в трамвае.
Два дня ждала от обиженных хоть одной свежей мыслишки — глухо. Даже в качестве экспоната нечего сохранить. За что там в Ольгино деньги платят, ума не приложу?
Неужто за эти вот пронафталиненные всхлипы:
— жидобандеровцы! (Это они рабби Нахмана с Бандерой, чтоль, путают?)
— не сметь писать по-русски! (Так вы ж на иврите не понимаете? А вдруг я там ТАКОГО понапишу...)
— не сметь трогать нашего Президента? (Тронешь его, как же... Кто ж меня в бункер пустит? А ежли и пустят — с пяти-то метров трогать — никаких рук не хватит..)
И самое неувядаемое:
— Не сметь выходить в топ!
Вот о жалобах на топ я, пожалуй, отдельно напишу. Безотносительно к нынешней ситуации.
Вот не знаешь иной раз, смеяться или плакать с наших новостей. Уж как ни стараешься тешить себя в ЖЖшечке котиками-пёсиками-попугайчиками-пироженками, а нет-нет да и оскоромишься рубрикой «нимагумолчать!»
Вчера по 14-му каналу Арэль Сегаль беседу имел с одной сильно прогрессивной блондинкой, имя лень гуглить, кому надобно, сайт «ערוץ 14» к вашим услугам.
Я сперва вполуха слушала — привычный базар на предмет семейной иерархии, дама вещала о том, что нам давно пора, как в Европах, устаревших мам-пап отменить и сменить на «родитель номер раз» и «родитель номер два» (пока что, а там и три-четыре подтянутся).
...а то вся лента в «двух полосках», и это не тесты на беременность.
А у нас всё не как у людей — пережили какой-то бестемпературный грипп с соплями и кашлем, но тест сделали только один в самом начале — отрицательный. А потом домашние тесты кончились, а в город за новыми тащиться неохота, а в поликлинику (которая, кстати, в деревне закрылась временно — все ушли на фронт карантин, значится, тоже в город езжай), тем более, влом, пока собрались, пока сделали — опять отрицательный — может, мы этот оксюморон и пережили незаметно, а?
А тут ещё и Новигот грядёт очередной — китайский. Год Тигра.
И вот вам тигрик от чудесной Лены hohkeppel — вот он ужо придет и победит китайскую же заразу — ура! Или — рано ещё радоваться?
Нет, это не про песню Гребенщикова. К тому времени, как я её услышала, образ золота на голубом прочно и давно впечатался мне в память, свои у меня были о нём воспоминания и ассоциации и своя необъяснимая горечь потери.
...Никогда не знаешь, где и почему накроет тебя ностальгией, как случится так, что в самом неожиданном месте повеет вдруг волынским детством, старым домом над речкой, неторопливыми чаепитиями в увитой диким виноградом беседке у соседки тёти Тоси, цыганским табором у старой автостанции, польскими журналами у пани Анели и всем тем неуловимым, нездешним, чужестранным, что постоянно нарушало гармонию стандартного советского детства — то непонятные буквы вдруг заметишь на казалось бы знакомой-перезнакомой водопроводной колонке или чугунной крышке от канализационного люка, то восьмиугольная старинная брусчатка прорвётся сквозь асфальтовую трещину на патриотичной улице Первого мая, то тётя Тося вдруг в очередной раз оговорится «улица Болеслава Хороброго», а она и вовсе улица Ленина — какой Болеслав, откуда? И Дворец пионеров на Богдана Хмельницкого она упорно называла еврейской гминой — слово-то какое смешное «гмина»!
А от польских названий всего-то три улицы оставили — Шопена, Коперника и Матейки, затем, подумавши, решили вдруг Матейку отменить, а Шопена с Коперником, так и быть, пожалели — про Коперника пока ещё в школе учат, а Шопена на похоронах играют — пускай уж.
Но самое-самое загадочное был, конечно, замок. Замок Любарта, который возвышался над городом, и куда мне одной строго-настрого запрещалось самой ходить.
Этот пост был опубликован 2 года назад!
А ну их — эти новости! Вот ЖЖшечка подсуетилась и прислала давнее-забавное в тему к поза-позапрошлому посту про разводки и разводчиков. Заодно и вспомнила себя пятнадцать лет назад, молодую, красивую, одетую в милитари-стайл и способную привлечь внимание та-а-а-аких мужчин...
Неделя пробежала, ахнуть не успела.
Праздник-праздником, а кому-то работу работать надобно.
Но Хануку и внуков никто не отменял. Как-то умудрились всё успеть.
Но вчера внуков проводили, поработали ударно по зуму до позднего вечера, а сегодня разбирались с нашим новым питомцем Бобиком-пылесосом, потому что старый... того... упокоился с миром, потом едем на шабат к младшим детям и писать некогда.
С внуками предавались ностальгическим воспоминаниям. Рассказывала им преданья старины глубокой — о том, что Ханука была первым праздником, который мы официально праздновали в ташкентском ульпане и первой выученной ханукальной песенкой у нас было: «Сэвививон — сов-сов-сов...» — то, что здесь детишки в ясельках учат.
Я вообще-то страшно умная. Ну, постоянные читатели, успешно сдавшие зачёт по подбрасыванию хвалебных чепчиков, это давно заметили.
Не, мне и в самом деле есть, чем гордиться. Например, тем, что я здесь ни разу не попалась ни на одну популярную разводку. Ни на чудо-пылесос «Кирби», который только что в магазин сам не ходит и уроки у детей не проверяет — и всего-то за десять тыщ сиклей, фигня делов для свеженького репатрианта. Ни на жизненно необходимую чудо-энциклопедию (дешевле пылесоса, кстати — всего-то четыре тыщи), без которой ни один ребёнок здесь в школу не закончит и пойдёт в дворники.
И на «единицу отдыха» меня не удалось раскрутить, хотя я с удовольствием сходила на рекламный вечер с угощением и музыкой, помотрела на слайды, покивала, выслушала нахрапистую девочку-агента, обещавшую и горы златые, и море синее, внимательно полистала подсунутый под нос договор, повертела в руках золочёную ручку («можете взять в подарок! это почти «паркер»!) и сказала совершенно искренне:
— Дороговато чойта. Откуда у меня такие деньги, сами подумайте.
Она что-то залопотала про кредит, но я ей опять же резонно ответила:
— А отдавать кредит, кто будет? Пушкин? Так он и сам помер в долгах, как в шелках. Не, не согласная я. Спасибо за угощенье и как только подешевеет, звоните!
Соседка по столу изумлялась потом: а что так можно было?
Вот странно — проблемы у людей с пониманием прочитанного: в приглашении ясно было написано, причём, не самыми мелкими буквами «участие в вечере не обязывает вас к покупке». Но ушла, не осчастливленная покупкой, с этого вечера я одна.
Агенты от «Гербалайфа» и «Доктора Нонны» улетали от меня без оглядки, злобно фырча и матерясь на прощанье.
То же самое случалось со всякими иными ходоками-страховальщиками-продавальщиками.
С тех пор, как у меня разболелось колено, занятия спортом начали плавно сходить на нет.
Понятное дело — в острой стадии я порой на бордюр-поребрик не могла ногу поднять — искры из глаз сыпались от боли. Воспаление прошло, но колено побаливает. Ходить по прямой вообще-то можно и нужно — доктор прописал, но хорошие привычки тяжело приобретаются, а теряются удивительно легко.
В моём старом бассейне изменили часы работы — в шесть утра он уже не открывается, а в кантри мы ходим вечерком, когда какой уж там спорт...
Утром долгую прогулку-пробежку с доберманом полностью взял на себя муж, а вечером мы с пёсиком выходим чисто в санитарно-гигиенических целях. Ну, и некоторым шавкам напомнить, кто здесь первый парень на деревне. При этом доберман остался образцово строен и мускулист, чего нельзя было сказать о прихрамывающей хозяйке.
Все знают, что я очень люблю оперу. Хоть и не разбираюсь, если честно. Но в люди выбраться, платюшко выгулять, бокальчик кавы в антракте выпить, вздремнуть иногда под длинный речитатив после напряженного рабочего дня (главное — не захрапеть и проснуться до того, как все друг друга поубивали или, наоборот, переженились), а после оперы поспешить к выходу, где поджидают оголодавших меломанов бодрые черноокие хлопцы с криками: «Бейгале хам!» — «Горячи бублички!» — много ли простому человеку надо для счастья?
Нет, вы не думайте, чего-ничего я по прежней жизни помню: на всяких там ариях герцога, тореадорах-смелее-в-бой, коста-дива и уна-фуртива сижу бодрячком и внимаю — не совсем ещё одичали мы на своём балконе с видом на пустыньку, отнюдь-отнюдь не чуждо нам прекрасное, могём и мы при случае образованность свою показать и словечко-другое ввернуть.
...я бы там поселилась.
Две проблемы. Во-первых — подходящая квартирка в интересующем меня районе стоит 23 мильёна — я приценивалась. Шекелей — не пугайтесь. Ну, может, миллиона три скинут, если сильно поторговаться. Во-вторых — в Тель-Авиве всё-таки не всегда октябрь. И если помечтать об ограблении банка ещё можно, то пять летних месяцев из года не вычеркнешь.
Мы вообще-то хотели в Ниццу. Но чегой-то запарились искать дешёвые полёты. А поезд до ТА по пенсионерской скидке стоит 11 (прописью — одинадцать) шекелей. И едет полчаса без пробок. И бархатный сезон — бархатнее не бывает. Сами смотрите:
Я давно уже, кажется, признавалась, как на духу, что машину водить не умею — и это ещё не самый большой мой недостаток.
Зато — я, как никто, умею пользоваться тремпами и общественным транспортом и даже, представьте, получать от этого удовольствие.
Правда, прошли давненько времена, когда я по Иерусалиму вдоль и поперёк наколесилась на всех номерах автобусов, в последнее время всё как-то устаканилось — с пригородного автобуса прямиком на трамвай, а потом с трамвая — обратно домой на автобус по одному и тому же маршруту.
Но это лето, помимо службы, прошло у нас в непрерывно сменяющейся череде внуков, требующих хлеба и зрелищ, поэтому пришлось запрягать нашу безотказную Субарушку, которую никакой ковид не берёт — шоб она нам только и дальше была здорова!
Warning! — людям серьёзным и занятым обратить внимание на тэг «ерунда всякая», шоб потом не жаловались.
Я, наверное, должна перерыв сделать.
Или перейти на формат только фоточек и благорастворения в воздусях. Хотя, какое там благорастворение, когда вид с рабочего места примерно такой — хоть запевай: «Четвёртые сутки пылает станица...».
Правда, это воскресный вид недельной давности — нынче с этого места опять вид благостный, но новости мрачно говорят, что ежели нам не видно, то это не значит, что лес не сгорел.
Утомившись от собственного человеколюбия, решила я пока что повесить на крючок свой застиранный фланелевый халатик и приодевшись поприличнее, отдохнуть на лаврах, размышляя о том, что не всё так печально в моей жизни, и ко мне судьба иной раз бывает благосклонна, вознаграждая иногда мелкими подарками, типа, пустячок, а приятно! До неба в алмазах, конечно, далеко, но и небольшие чудеса, тут и там случающиеся, бывают нелишними — несколько раз я подобное уже описывала. Особенно приятно вспомнить случаи, когда «не было бы счастья...», или, как на иврите говорят, «из горького вышло сладкое».
Вот и нынче решила похвастаться — а у меня вот чего однажды вышло — бебебе!
В интернетах то тут, то там вспыхивают споры о природе хэйтерства, причем в большинстве из них о хэйтерстве говорится, как о чём-то новеньком, гляньте — велосипед-интернет, новое открытие!
Меж тем как явление это старо, как мир. Я более, чем уверена, что не только в хрущёвках на лавочках у подъезда, и не только в деревнях на завалинке, но и в каменном веке у входа в пещеру посиживали кумушки, хрустя мамонтовыми хрящиками и попутно перемывая косточки всем, на кого строгий взгляд упал:
— А у Ны-Ны, гляньте-ка — опорки новёхоньки и шкура тигриная по ненашей моде — с каких таких шишей?
— А энта, Фря-Фря, чуть муж за мамонтом — шасть к соседу в пещеру! Ну, и что, что сосед тоже за мамонтом! Ну, и что, что к бабке на минутку за огоньком! Всё одно — пыраститутка!
— А энта-то, энта сцыкуха! Други девки, как положено, шкуры скребут, да мамонта разделывают, а энта сидит цельный день, да по камню карябает! А папаша с мамашей вместо за кудлы оттаскать, потакают — учится она, говорят, а? Ишь — выделываются! Тилигенты — Ктулху на них нет!
Надо где-то спасаться от плавно затопляющих наш маленький мир волн абсурда — поэтому:
Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять...
Хотя у меня дома выбор чисто «детского» невелик, всё больше у детей и на иврите. Хотя, что считать детским. Мужу моему, например, во втором классе, девочки-отличницы подарили к 23-му февраля «Героя нашего времени» с томным Печориным на обложке на фоне бурных волн. Разумеется, было немедля прочитано — не для красоты же дарилось.
(С тех пор он и научился барышням головы дурить — неприступным видом и томным взглядом).
А я «Мороз, красный нос» некрасовский, начинающийся со смерти крестьянина прочла где-то в шесть с половиной, соблазнившись по-новогоднему звучащим названием. Огорчилась, конечно, но многое поняла за жизнь.
![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
timeasmymeasure
