chipka_ne

Вот, решила сесть и подбить итоги — а какую такую культурную жизнь вела я в карантине, ась? Чего читала? слушала? смотрела? (Кроме выступлений внуков с табуреточки, каковые не обсуждаются, ибо всем и так ясно, кто у бабушки гении всех времён и народов ).

Итоги неутешительные. Кино всё больше смотрю документальное. И не только серьёзное — доку-драмы с оживляжем тоже, да, признаюсь, как на духу.

Дефицит пространства и путешествий компенсирует «National Geographic», но если бы только он — шоу «Орёл и Решка» вечером идёт на ура, особенно с Лесей Никитюк.

Про мировую политику — да, конечно, всякое разное, не всё ж улицей Бальфур и Бней-Бракскими разборками себя развлекать, тем более, что Partner TV позволяет видеть всю палитру, выбирай хоть лево, хоть право, что по душе.

Уставши от политического зоопарка, переключаюсь на зверушек: либо на «Dog Whisperer», либо на «Кто в доме хозяин» — сразу настроение делается благостное и кажется, что мировая гармония вот-вот наступит (не смейтесь — я там получила массу полезных советов, доберман у меня вечером уже полкилометра может пройти по команде «рядом» без поводка — кто бы мог поверить ещё год назад!)

Но — почти разучилась смотреть кино, как «чистое искусство». Возраст, что делать, годики-то солидные.

Иногда пытаюсь тряхнуть стариной и развлечь себя чем-ничем достойным культурного человека — интеллектуальным, классическим или арт-хаусным. Иногда даже получается, к моему изумлению.

Так, например, пересмотрела без счёта экранизаций «Анны Карениной» и четыре — «Идиота». Очень впечатлилась и не заскучала нисколечко — но об этом как-нибудь отдельно.

А тут посоветовали мне посмотреть многообещающее российское кино — режиссёр из Кабардино-Балкарии, Кантемир (имя-то какое!) Балагов — молоденький совсем, а уж дважды отмеченный в Каннах. Тем более, из мастерской Сокурова, класс, самолично им набранный.

А мне всё, что связано с именем Сокурова — это вроде рекомендательного письма и знака качества одновременно.

Я Сокурову в Ташкенте делала премьеру «Спаси и сохрани». Интервью брала. По городу водила. А прощальный вечер с мантами мы делали у нас во дворе под виноградником — вот! Тот случай, когда сама себе завидую — не всякому случается с живым гением пообщаться.

Но вот мастерскую, по-моему, гениям набирать противопоказано — задавят харизмой. При том, что даже если Мастер не производит впечатление человека доминантного — тем сильнее обаяние (killing me softly...). Преподавание — это отдельная специальность, и тут гениальность, как корона (не путать с ковидом!), на учеников давит.

И парнишка с пышным именем — тому иллюстрация. Талантливый, слов нет, но от сокуровского влияния ему надо бежать, роняя тапки — иначе останется в истории, как автор бесчисленных безымянных картин, атрибутированных, как «школа Тициана» или «мастерская Веласкеса».

Но я отвлеклась, как обычно. Фильмов-то у него пока что всего два «Теснота» и «Дылда».

Я начала со второго, но первый оказался интереснее. Правда, не совсем по-киноведчески, говорю же, я вдруг совсем потеряла охоту разбирать символику, метафоры, тонкости монтажа и приговаривать «операторская работа хороша». Мне интереснее стало «за жизнь» и «на темы морали» — как в журнале «Работница» (а что — или я не работница?).

Я ведь люблю не только кино, но и околокиношное — поэтому посмотрела и интервью с режиссёром и зрительские отзывы.

Фильм о незабвенных 90-х, а действие происходит в Кабардино-Балкарии, в Нальчике, но, что необычно, главные герои — евреи (сам Балагов не еврей, а совершенно обрусевший кабардитнец). Мама-папа-дочка-сын. Дочка — оторва, пацанка-фулюганка, платюшек не носит, возится с машинами в папином гараже и имеет бойфренда-кабардинца — головная боль для родителей. Зато сын собирается женится на хорошей еврейской девочке, маме-папе на радость. Но после помолвки молодую пару похищают, а с еврейской общины требуют выкуп.

Община, вздыхая и переругиваясь, скидывается, но нужной суммы не набирается. У матери невесты денег нет от слова «совсем» — она дочку одна растила. Отец жениха продаёт свою мастерскую — опять не хватает. Тогда взоры обращаются на дочку — выходи-ка ты замуж за славного еврейского хлопца из обеспеченной семьи — будущий свёкор обещал подсобить.

А у неё — любовь. Кабардинский Ромео. И с другой стороны — брат, которого убьют, к гадалке не ходи.

Пацанка-фулюганка бунтует, понятное дело. Устраивает родителям и сватам довольно тошнотворный перфоманс (не буду спойлерить), после которого ясно, что никакой свадьбы быть не может. Но деньги несостоявшийся свёкор всё же даёт — так что все остаются живы.

Только родителям с дочкой приходится уехать из Нальчика. И о кабардинском Ромео ей придётся забыть. Фильм кончается словами «И больше ничего я про судьбу этой семьи не слышал».

Так вот, что мне больше всего понравилось — это зрительские отзывы и рецензии.

«Было удивительно наблюдать, что в конце 20 века, а именно в 1998 году, в России еще существовали средневековые обычаи насильственной выдачи замуж, причем, в немусульманской среде».

«Родители не дают свободы выбора, тем самым притесняя девушку. Поднимается вопрос приоритетов, ценностей семьи, тем самым ущемляя отдельные элементы этой семьи».

«Одной из самых символичных сцен в фильме является сцена, где мать феном сушит волосы дочери против ее воли. Именно в этот момент Ила узнает о решении родителей выдать ее замуж за парня, которого она совсем не любит, для того, чтобы семья жениха добавила необходимую сумму для спасения брата. Само собой, эта новость вызывает негодование у девушки, и она сбегает из дома. Так, фен становится неким пистолетом, приставленным к виску Илы, означающим близкий конец ее свободы».

Про «конец свободы» отдельно тронуло, в свете того, что реальный конец свободы, а может, и жизни, пока что наступает для сына и брата, который сидит неведомо в какой яме, и наверняка размышляет на досуге о приоритетах, ценностях семьи и свободе выбора (о свободе выбора — особенно).

...Ну, и так далее в том же духе. То бишь, главная проблема — это девушка, которую под дулом символического фена-пистолета ретрограды родители гонят замуж. А завязка сюжета — само похищение — под дружное возмущение средневековыми нравами как-то отходит на задний план.

Дело житейское, рутина — что теперь из-за каждого брата расставаться с первой любовью?

А я поймала себя на том, что смотрю на эту ситуацию совершенно не как киновед, а как среднестатистическая мать взрослой дочери.

Меня-то, не знаю за какие заслуги, Б-г миловал — мне как-то не довелось обсуждать выбор моих дочерей. Как, впрочем, и моим родителям: тебе нравится? тебе жить — совет да любовь. Повторяю — нет в этом ничьей личной заслуги. Повезло. Звёзды удачно легли.

И я вот не уверена, стала бы ли я вмешиваться, если бы будущий зять категорически не нравился — мы ж на высоких идеалах были воспитаны: любовь-морковь, никаких социальных и национальных предрассудков, никаких Монтекки-Капулетти — фу, такими быть! Но, повторяю — повезло, не пришлось стоять перед дилеммами.

А вот сейчас нехорошую и старомодную маму героини я понимаю. Причём, понимаю даже и без необходимости искать выгодного замужества. Там уж больно избранник сердца Иланы — «не нашего племени». И не потому что кабардинец, а потому что абсолютно безликое и безнациональное жрущее-пьющее-сопящее быдло, изъясняющееся в основном мычанием. Манера ухаживания у него: «ты пошто меня ударил балалайкой по плечу» — например, в багажник машины любимую засунуть — гы! прикольно же, гы! Угостить возлюбленную хотя бы шоколадкой — это не для реальных пацанов, барышня сама таскает ему на свидания вожделенные сникерсы из небогатых родительских закромов — и всё это немедля со свистом втягивается в бездонную утробу. Правда, у него и зачатки духовной жизни есть — на досуге оне со товарищи смотрят видео — сначала какое-то мелькающее «ум-ца-ца», а потом документальные любительские съёмки с кадрами казни русских солдат в Чечне. Это правда — торговали тогда на Кавказе такими вот «триллерами».

В 90-е этот жвачный, безглазый и безликий интернационал полез изо всех щелей смрадной пеной на поверхность — почему уж тогдашние хорошие девочки иногда в них умудрялись влюбляться — тайна сия великая есть.

Так что я, как старая Тортилла, думаю, что не было бы счастья да несчастье помогло. И хорошо, что увезли хулиганистую, но всё же любящую маму-папу-брата девочку подальше от этой ходячей чавкающей пропасти.

Это, знаете, похоже на бородатый еврейский анекдот про сметану:

Приходит Рабинович в молочный отдел гастронома, а там объявление: сегодня евреям сметану не продавать!
Рабинович в гневе: дискриминация! антисемитизм! произвол! подать сюда директора-заведующего!

Ведут его в кабинет к директору. А директор, Яков, допустим, Семёнович, плотно прикрывши дверь изнутри, и говорит ему вполголоса:
— Моня, ну шо ты скандалишь? Ты эту сметану пробовал?

Вот я и думаю неромантично: правильно, что не дали ребёнку ЭТОЙ сметаны.

Говорят, после того, как за неделю был сотворён мир — что Творцу осталось ещё делать?

Нашлось важнейшее дело — сидеть в небесах и терпеливо подбирать пары.

Вот только разгадывать Б-жьи подсказки приходится каждому самостоятельно.