chipka_ne

В августе я в «проходимцах» написала вот этот пост, куда попала часть выставки «дорожная молитва» в подземном перходе от железнодорожного к автовокзалу.

Но одну картину туда не включила. Хотя увидела первой именно её.

Увидела и узнала это трагическое лицо моментально — ещё до того, как прочла стихи на картине.

"Свет и золото", Ицик Мангер

Она выпадала из общего умиротворённо-элегического ряда выставки.

Отложила снимок в отдельную папку — чтобы о том отдельно написать — вот наконец-то руки дошли.

Он был одним из последних романтиков Европы. Человек, которого называли «принцем поэзии». Ицик Мангер, родившийся в «маленькой Вене» — Черновцах, соотечественник великого Целана, писавший, однако, всю жизнь, в отличие от Целана не на немецком, а на идиш.

Всю жизнь скитавшийся — Румыния, Польша, Париж, Англия, Америка, на закате жизни приехавший в Израиль, чтобы прожить здесь всего два года:

...Я годами скитался в чужих краях,
Нынче еду скитаться в родных.
Пара ботинок, одна рубашка,
Палка в руке. Куда ж я без них?

В Израиле его издают и читают — в переводах на иврит — почти некому читать на идиш. В 1946 году на открытии памятника героям гетто в Варшаве он с горечью сказал: раньше народ приходил на могилу поэта, теперь поэты приходят на могилу народа...

Но поют его всё-таки на идиш.

Одна из самых популярных его песен, колыбельная «На дороге дерево» — на эти стихи и написана картина с выставки. Колыбельную эту кто только не пел — у Хавы Альберштейн целый цикл песен есть на его стихи.

Но я выбрала другое исполнение с этим вот этот невероятным мультфильмом.

Если эти стихи дать разобрать нынешним модным психологам, они вам однозначно скажут — типичный пример токсичного родительства и гиперопеки! куда смотрели социальные службы!

...а я смотрю на большого мальчика, баюкающего свою маленькую маму, и плачу.

Титры на иврите, поэтому сначала — перевод на русский.

На дороге дерево
Замели метели.
Снялись птицы с дерева
Да и улетели.

На закат и на восход,
А какие к югу.
Дерево совсем одно
В этакую вьюгу.

Говорю я: «Мамочка,
Полно суетиться!
Мне мешать не надобно.
Раз! – и вот я птица!

Сяду я на дерево
С песней колыбельной.
Баю-баю, дерево,
До весны капельной».

Плачет мама: «Деточка,
Как же ты там будешь?
Не дай Б-г, на дереве
Горлышко простудишь».

Говорю я: «Мамочка,
Что тут убиваться?
Стал уже я птицей,
И пора считаться!»

Плачет мама все равно:
«Бедный Ицик, золото!
Ты хотя бы шарфик
Повяжи от холода.

И галоши на ноги
Прихвати с собою!
Шапку теплую надень!
Горе мне с тобою!

И фуфаечку надень,
Глупый, ради Б-га!
Или к мертвым у тебя
Верная дорога!»

Не могу поднять крыло.
Теплые вещички,
Мамою надетые,
Не по силам птичке.