chipka_ne

Неблагодарная это задача — писать про памятники Иерусалима. Ну кто ж из любопытствующих не видал вот этого всего затёртого-заезженного: Стена Плача, Церковь Гроба, Золотой купол, вид на Гору Елеонскую и прочая и прочая...

Поэтому давайте-ка я покажу вам памятники, которых вы и не видели, возможно, а если увидите, то и за памятники не сочтёте.

У нас, строго говоря, любая такая вот лавочка — собрание памятников, потому что тут тебе чего только нет — подсвечники ханукальные и субботние всех фасонов, кубки для вина — хоть серебряные, хоть прикидывающиеся серебром, пасхальные блюда, рог для трубления в Новолетие, армянская керамика, арабская медь, иранские ковры, бухарские кипы — всё россыпью и среди новодела — старина из старых сундуков.

Иерусалим — это ведь не только Старый Город и библейские места. Это современный, возрождённый и живой город, росший одновременно с молодым государством и с историей здесь все на «ты».

На площади Давидка, там, где с одной стороны легендарная пушечка «давидка», а с другой — гудит-шумит по четвергам блошиный рынок, регулярно меняются чёрно-белые выставки.

Вот эта «Через стекло» посвящена 120-летию «Керен Кайемет ле-Исраэль» — фонду возрождения Израиля, и я не стала редактировать стенды — сняла так. как их видит рядовой прохожий — на фоне рыночной пестроты, не в чопорной выставочной атмосфере, через бликующее стекло, слегка размытые, как то прошлое, когда ехали сюда молодые энтузиасты-первопроходцы из местечек, желавшие доказать, что смогут и пахать, и воевать, и строить на своей земле. (И доказали, кстати).

А у мэрии на улице Яффо бросился мне в глаза своебразный живописный памятник Конраду Шику — немецкому протестанту, архитектору-любителю, приехавшему в Иерусалим обращать евреев и арабов, да и влюбившемуся в этот город окончательно и бесповоротно, и начавшему в нём активно строить и проектировать. Чего он только здесь не настроил! Кто бы мог предвидеть, что именно христианский миссионер спроектирует самый знаменитый ортодоксальные еврейский квартал Меа Шеарим (дадада, тот самый, прославленный сериалом «Штисель») где до сих пор — чёрные сюртуки, меховые штраймлы и детки с пейсиками — ай да немец-протестант! — вот так судьба играет человеком, если человек — хороший.

3. Видете его портрет справа? Правда. симпатичный мужчина?

А в парке возле мэрии тоже интересно — вот совсем недавно узнала, что эта вот «Голова в стиле модерн» посвящена вдруг Ицхаку Рабину — ндаа... Покойный наш премьер, чьё убийство в Израиле — это до сих пор, как убийство Кеннеди для американцев, вообще-то был человеком весьма консервативных взглядов. Боюсь, что он бы слегка удивился. Но что делать — художник так видит...

4. Скульптор Рой Лихтенштейн

И вот про этот фонтан заодно узнала, начавши интересоваться — сколько лет мимо проходила и знать не знала, что это, оказывается, «Винт Архимеда» — ау, Архимед! — тебя здесь помнят!

А неподалёку от мэрии, где развилка улицы Яффо и царицы Шломцион — вон какой лев на крыше примостился!

Очень уместно, потому что лев — это символ колена Йегуды и Иерусалима заодно, но этот конкретно архитектор итальянский немножко не то имел в виду. Домишко он отгрохал во времена британского мандата для итальянской страховой компании, и лев здесь — символ евангелиста Марка, о чём зажатая в лапах книжка и оповещает по латыньски. Но иерусалимцы этим не заморачиваются. Лев наш, иудейский и точка! В конце концов, евангелисты — тоже были когда-то еврейскими мальчиками...)

А вот этот дом я, к сожалению, сфотографировала только из окна трамвая — может, как нибудь в другой раз напишу о нём отдельно. Это. так называемый дом Турджемана.

После Войны за Независимость, Иерусалим был поделен надвое между Иорданией и Израилем. Единственный КПП, действовавший между сторонами, находился на перекрестке улиц пророка Шмуэля и Сент-Джорж. Раз в две недели отсюда отправлялся в израильский анклав на Масличной горе "двухнедельный" конвой. Конвой вез снабжение и полицейских в анклав, а обратно привозил книги из Национальной библиотеки и Еврейского университета. Библиотека, университет и больница Адасса оказались отрезанными и пустовали почти двадцать лет, с 1948 по 1967.

А прикрывал КПП опорный пункт израильской армии, находившийся именно в соседнем доме — доме Турджемана.

Сейчас здесь музей и выставочный зал. А амбразуры на окнах так и оставили с тех времён.

Ещё один памятник, точнее мемориальный комплекс Шестидневной войны вдоль той же трамвайной линии — Гиват-а-тахмошет, Оружейная горка, место самых ожесточённых боёв за Иерусалим. Я там каждый день пересаживаюсь с автобуса на трамвай. Это парк у входа.

И если уж вспомнили про больницу Адасса на горе Скопус — то вот ещё памятник на территории больничного кампуса. Это Жак Липшиц, родившийся в Друскининкае, творивший в Париже, друживший с с молодым Модильяни, живший после войны в Америке, умерший на Капри и завещавший похоронить себя в Иерусалиме. Это «Древо жизни», которое он подарил Иерусалиму.

А ещё у нас регулярно меняются памятники на торговой улице Мамилла. Строго говоря, это не памятники, а выставки скульптур. Но я бы некоторые так и оставила — на память.

Вот этот, например, так хочется, чтоб его не убрали! С одной стороны — орёл! чтой-то символическое! величественное! героическое! («Канфей нешарим» — «Орлиные крылья» — это была такая операция в 1950-м году по срочной эвакуации йеменских евреев, когда начались погромы в Йемене). А с другой стороны — лавочка удобная, дедушке есть, где присесть. Пусть без пафоса, зато по-людски. А орлуша и от дождика прикроет.